Нюся не любила, когда от нее что-нибудь прятали. А от нее прятали все. Причем сами же и страдали. Спрячут, а найти не могут. Хорошо, что есть Нюся, она всегда знала кто, что и куда спрятал. Просто потаенных мест в доме не так уж и много и если их время от времени проверять, то всегда можно было помочь бабусе или дедусе, когда они кричали из своей комнаты: «Нюся, мы от тебя ножницы спрятали, где они?»
Так все и тянулось, взрослые думали, что они что-то спрятали от Нюси, а Нюся не мешала им в это верить. И все были довольны.
В этот раз папуся даже и не пытался прятать. Он просто положил что-то вечером на полку в шкафу и утром ушел на работу. Вещь была совершенно незнакомая, блестела, переливалась и издалека была похожа на жвачку.
— Если открыта, то одну пластинку можно будет утащить, — сразу решила Нюся. И не то, чтобы она любила жвачку — жуешь ее, жуешь, а как была голодная так и остаешься. А вот прилепить ее изнутри Димусиной кепки, чтобы к чубчику прилипла и от ветра не слетала — заманчиво. Осталось только ее достать.
Нюся аккуратно, так, чтобы мамуся в соседней комнате ничего не услышала, открыла дверку шкафа, подставила стул, залезла на него и поняла, что роста не хватает. Она вытянулась изо всех сил, даже попробовала достать левой рукой в надежде, что она длиннее правой, но не получилось.
Нужно было что-то придумать. Нюся села на диван и глубоко задумалась. Напротив дивана висел телевизор и Нюся вспомнила мультфильм про Бременских музыкантов, когда на осла залезла собака, на нее кот, а сверху еще и петух взобрался. Пусть стул будет ослом, тогда что будет собакой? Ура, рюкзак подойдет, тем более, что на нем был нарисован розовый щенок. Теперь нужен был кот. Тут сомнений не было — толстая книжка «Все про кошек и котят» подходила лучше всего. Сундучок яркой раскраски мог сойти за петуха. Осталось только на эту гору залезть.
— Теперь высоты точно хватит, — думала Нюся, забираясь на стул.
Когда раздался страшный грохот, мамуся так быстро влетела в комнату, что Нюся даже не успела испугаться и зареветь. Нюся плакать любила и умела. Плач имел строго определенную цель и зависел от ситуации. Сейчас нужен был предохранительный рев, чтобы не загреметь в угол до обеда. Папуся еще называл эту разновидность плача превентивные рыдания. Папуся знал много непонятных слов и любил ими пользоваться.
Но плач не понадобился. Мамуся сразу оценила ситуацию, увидев валяющийся стул, рюкзак и книжку под сундучком с одной стороны, а Нюсю — с другой. Она подбежала к Нюсе и стала ее ощупывать, попутно спрашивая: — Здесь не болит? А тут? А голова цела?
— Ничего не болит, — задумчиво сказала Нюся.
— Ты зачем в шкаф полезла? — спросила мамуся.
— За жвачкой, — и Нюся показала зажатую в кулаке блестящую коробочку.
— Это не жвачка, — сказала мамуся. — Папа какую-то ерунду в Китае заказал. Зачем нужна — не знаю, но жевать точно нельзя.
— Эх, — вздохнула Нюся. — Все зря. Мам, а почему я упала вниз?
— А ты куда хотела? Вверх? — удивилась мамуся.
— Ну да, ведь говорят же — полетел вверх тормашками. А я, почему-то, вниз.
— Вверх тормашками — это значит вверх ногами. А если ноги вверх? — спросила мама.
— То голова вниз, и на лбу шишка — испугалась Нюся.
— Шишка — это в лучшем случае, если повезет.
— А в худшем случае дырка? — перепугалась Нюся и стала ощупывать голову руками.
— Сильно ударилась? — забеспокоилась мама.
— Не очень.
— Давай стул накажем, или рюкзак, что там из под ног выскользнуло?
— Нет, мам, не надо, я уже большая, — сказала Нюся и сама пошла в любимый угол, чтобы обдумать, куда бы папусину коробочку спрятать, причем так спрятать, чтобы никто и никогда не нашел, даже сама Нюся. Но по дороге она все-таки пнула валяющийся стул ногой. Пусть знает.