Чтобы попасть на Пантократор нужно было пересечь остров с западного побережья на восточное. Что мы и сделали минут за 60. Выскочили опять к Керкире и поехали на север по побережью вдоль моря. Чтобы дать представление о том, какие там берега и пляжи выкладываю фотку. И кто скажет, что это не похоже на Крымские горы, пусть бросит в меня гальку.

Проехав вдоль пляжа мы свернули в горы. И начали покорение Пантократора – самой высокой вершины острова. Высота Пантократора в разных источниках приводится разная, но все сходятся на мысли, что там чуть более 900 м.

Эпиграф

С восьми до десяти – подвиг.

Г. Горин

Старик и высота

Когда я перешел в двадцатую школу, то жил на пересечении Садового кольца и Калининского проспекта, ныне Нового Арбата. Там стоял большой угловой дом дореволюционной постройки, а наш был пристыкован к его торцу, на фото он как-то в тени углового дома. Вертикальная темная полоса – это наш подъезд, два окна справа от полосы на четвертом этаже – наши кухня и столовая. Над нами, на пятом этаже, жила Сабина Владимировна Рабей, вдова старого большевика, с сыном Володей, ровесником моего батюшки. Я часто бывал у них в гостях, смотрел, как она, из-за плохого зрения практически прислонившись лицом к ламповому приемнику “Фестиваль”, слушала забугорные, вещавшие то на русском, то на немецком или английском, голоса, медленно подкручивая колесико настройки. Она дружила с моей бабушкой, тоже вдовой большевика, которая не умела писать и, с трудом, читала по слогам. Но это им не мешало.

Володя Рабей играл на скрипке. Сначала в знаменитом квартете им. Бородина, потом в оркестре Рудольфа Баршая. Он меня спас от учебы в музыкальной школе, так как слышал, как я пою, и музыку мне заменили английским. Преподавательницу мне нашла Сабина Владимировна. И еще от нее, как память, остались замечательные детские книжки, которые она дарила мне на день рождения.

До сноса дома осталось совсем немного…

Крыша нашего дома была метров на пять ниже соседнего. Дело в том, что в старом доме потолки были метра четыре. И лестничные площадки площадью метров 40. Как следствие, между лестничными пролетами был колодец приличных размеров без сеток. В кино в такие проемы очень любят сбрасывать отрицательных героев с последнего этажа.

Использовали мы эту архитектурную особенность очень просто – перелезали через перила и шли с той стороны по огрызкам ступенек до самого верха. Ну страшно, конечно, но доходили. Еще у этого дома была пожарная лестница во дворе, забитая досками в районе второго этажа. Лестница от дома была на расстоянии метров двух, между лестницей и домом был вход в подвал. Он шел вдоль стены, постепенно углубляясь, и был завален мусором. Вот из-за этой лестницы все и произошло. Полезли мы на нее с моим дружбаном, добрались до досок и застряли. Попытка залезть дальше кончилась полной и решительной неудачей – дружбан сорвался и полетел головой вниз. Тут меня можно было бы и подловить, спросив, как это могло произойти? Как лез, так и падать должен, ногами вниз. А вот фиг. Я не помню почему, но ноги его остались стоять на лестничной перекладине. А голова с туловищем начали двигаться, как часовая стрелка с 12-ти на 7. Вот на цифре 7 ноги тоже оторвались и полет стал, на некоторое время, неуправляемым, но запоминающимся. Где-то метра за два до приземления он начал каким-то непостижимым образом менять траекторию полета, миновал асфальт и въехал головой в этот мусор, по касательной. До ступенек и до двери в стене, которой заканчивался этот спуск, он не добрался. На его счастье. Хотя половину маршрута преодолел. Очень сильно испугаться я успел еще до его героического маневра, противоречащего всем законам, которые я потом изучал в авиационном институте. Вид летящего вниз головой товарища был на редкость впечатляющим. Зато вид живого и невредимого школьника начальных классов, выбирающегося из кучи мусора и обвешанного ветошью, банками и прочей мусорной байдой был намного живописнее, чем в любом постановочном кино. И я заржал. Мне не удалось повторить траекторию полета, помню, что руки и ноги соскочили в приступе смеха с лестницы одновременно и перед моими глазами, как шпалы под скорым поездом, начали пролетать лестничные прутья. Очнулся я на лавочке у подъезда. Мои глаза увидели синее московское небо и головы склонившихся соседей по дому, которые меня перетащили из под лестницы.

Дома я ничего не рассказывал, вроде бы обошлось. А вот фиг. На следующий день мы играли в казаков-разбойников. Как обычно, залезли на гаражи и куда-то побежали. В одном месте между гаражами был разрыв, ну пол-метра или даже меньше, я добежал и встал, как вкопанный. Потому что понял, что не могу перепрыгнуть. И не потому что физически не могу. Я легко перепрыгивал через песочницу во дворе – огороженный досками квадрат, а там между досками было 3 метра. Нет, впереди был ОБРЫВ.

Так закончилась моя карьера скалолаза, крановщика и пассажира мотодельтаплана моего одноклассника. У меня проблемы с выходом на балкон. Я не разрешаю жене мыть окна, лезу сам, так мне проще. Кинофильм “Скалолаз” я смотрю с закрытыми глазами.

Поэтому в качестве эпиграфа я и взял слова Горина. Ну я-то ладно, все-таки при деле, баранку кручу, скорости переключаю, отвлекаюсь, а вот как супруга со мной в машину села и в гору поехала? Уму непостижимо. Потому что перед обрывом меня прихватывает ступор, я останавливаюсь, как осел в кинофильме “Кавказская пленница”, и никакая комсомолка меня с места вперед сдвинуть не может. Хотя, видимо, ей спокойнее, когда я рядом, потому один я уже не имею 100% кредита доверия, могу что-нибудь отчебучить, когда задумываюсь и отвлекаюсь от окружающей меня среды.

Опыта езды по горной дороге у меня никакого. В Тоскане, где мы до этого ездили, все-таки не горы, а холмы. А тут, какая-никакая, а гора. Начался серпантин, терпимо. Разобрался, как входить в поворот. Рулю. Въехали в деревню. Хорошо, что машина узкая, ширина дороги – ровно на одну машину. В одном месте, когда еще не очень высоко забрались, остановились в дорожном кармане и я сделал фото. Остров виден весь.

В некоторых деревнях есть чередующий светофор на въезде и выезде. Нам такие деревни не попались. Просто повезло, проехали все населенные пункты без мучительных поисков, где бы приткнуться, чтобы пропустить встречного. Наконец, миновали последнюю деревню, деревья по склонам кончились и у дороги явно нарисовался обрыв за ограждением. Как-то мне стало не уютно. Подумал, что оставшиеся 100 метров высоты лучше пройдем, да и супруга, как мне показалось, с облегчением вылезла из машины. А если бы не вышли, то я бы и не сделал фотку, которая мне нравится больше всего.
Итак, виды с горы. Вдали Албания. Но идти еще высоко. Хорошо, что ориентиры видны. Подсказывают, чтобы с дороги не сбиться. Хотя куда там денешься, дорога одна, и та в гору. Идем, как нормальные паломники, пешком. Мимо нас лихо рулят авто, мотоциклы, а пешие – только мы. Прошли полдороги и неожиданно увидели овец. Что тут можно есть, где они живут – осталось загадкой. Чем выше в гору, тем интереснее виды. И вот она, финишная прямая. Подходим ближе, входим в ворота видим, что нам не показалось, на территории монастыря – мачта чего-то там. Зашли в церковь, все очень скромно и просто. Там висел знак – не снимать, я и не снимал. Хотя многие не обращают на эти знаки внимания и снимают. Это самая высокая точка острова. У меня в коммуникаторе можно не только определять, где ты находишься, там еще и высота над уровнем моря вычисляется. По моему прибору высота была 947 метров.

Справа виден вход в местный магазинчик. Ассортимент стандартный – иконы, крестики, вино, сувениры. Продавцом работал монах. Очень приятный молодой человек, похожий на Алешу из Братьев Карамазовых Пырьева. Когда он услышал, что мы говорим по-русски, то заговорил с нами, правда с трудом подбирая слова. Я не мог не спросить, это что за фигня такая на территории монастыря? Он как-то тяжело вздохнул и сказал, что поставили и никого не спрашивали. А мощность передатчиков большая, жить там стремно. И он – единственный монах в этом монастыре. А из окна его лавочки открывается совершенно потрясающий вид. Снять по человечески не смог. Сорри.

Закончили осмотр и пошли обратно, к машине. На выходе из монастыря сделали фото, тут тебе и кафе, и телефонная будка справа. И большое количество всяких разных антенн. Думаю, что надолго там задерживаться нельзя, а уж жить – тем более. Спускаться по дороге было намного легче, чем подниматься. Обычно я не снимаю людей. А тут немного отстал от супруги, нас обогнала очередная греческая собака, начала облаивать мужика, явно пьяного, но неглупого, потому что присел он не просто на дорогу, а в тени дерева. Ну я и снял, тем более, что все равно с той точки снимать собирался. И мне кажется. что это лучшая фотка, снятая в этом путешествии. Что-то в ней есть такое.

А дальше было просто, нашли машину, сели и поехали домой. День был насыщенным, устали и опять не заехали в местную туристскую достопримечательность – дворец Ахиллеон. Забегая вперед, могу сказать, что мы в него так и не попали вообще.

Далее