Чем хороши профессора? Тем, что у них есть аспиранты. Иначе наша дорога домой была бы не такой простой.

Во-первых, нам нужно было купить билеты до Мехико.

Во-вторых- купить сувениры.

В-третьих, добраться до аэропорта.

Нам помогли с покупкой билетов, доставили в магазин и я купил там двухкассетник Panasonic. Правда, в то время еще не было универсальных блоков питания, которым все равно, что 110, что 220 вольт. Поэтому пришлось в Москве искать понижающий трансформатор. Нашел какой-то, спаял обмотки, засунул в картонную коробку. Вся эта конструкция до сих пор работает. Вместе с двухкассетником.

А потом нас отвезли в аэропорт, где меня застукали с ножом в ручной клади. Я, недолго думая, подарил его Дэну, он отдарился швейцарским армейским ножом, который можно было взять с собой в салон. На лезвии ножа было написано его имя. Правда, и так помню.

Самолет местных авиалиний вынул из меня всю душу. Мало того, что он сел еще и в Сан-Диего, так при заходе на посадку я с трудом удерживался в кресле – мог бы выпасть от закладываемых виражей. А вот при подлете к Мехико все было спокойно. Был уже поздний вечер и громадный кусок территории был освещен огнями. До самого горизонта.

Добрались на такси до отеля. Таксист пытался помочь с чемоданом, но не удалось – денег на чай у нас не было, так что тащил сам, прикрываясь легендой, что это тренировка.

По ночному Мехико гуляли часов до трех ночи. Глаз после ЛА и Анахайма отдыхал – здания были похожи на здания, а не на стеклянные коробки. Единственное, что напрягало, так это непрерывные попытки соблазнить нас провести время с местными chiks. Не на тех напали – руссо туристо, облико морале.

Утром вызвали такси и поехали в аэропорт. В качестве такси тогда были популярны фольксвагеновские жуки, у которых было снято переднее пассажирское сиденье. Багажник у жука размером похож на косметичку.

В ИЛ-62 нас встретили стюардессы, которые предложили московскую прессу и заодно сообщили, что у нас ввели карточки – стоило оставить страну на неделю.

Взлетели. Первая промежуточная посадка должна была состояться в Гаване. Когда сели и в самолете открыли дверь, то на холодном воздухе, который шел из потолочного канала, сразу же началась конденсация. Были видны мощные белые струи, падающие вниз.

Мы вышли. Сказать, что это была баня, просто обидеть местный климат. Жара и влажность двести процентов. Посадили в автобус. Своеобразный, его на прицепе тащил грузовик ЗИЛ-130. В транзитном зале ожидания, похожий на дощатый сарай, стояли убогие деревянные скамейки, В туалете были сломаны краны. Впрочем они особо и не были нужны – вода практически не капала. В Дьюти фри, который мало отличался от деревенского ларька, продавались сигары и кубинский ром. Все.

Когда я садился в самолет, то думал, что с кубинским раем на время закончено. Щас. На борт был загружен завтрак, подготовленный местными кулинарами. Кусочек помидорчика с гнильцой, замученная в застенках синяя птица. Есть .было невозможно.

Устроился в кресле, мерно гудели движки, нас ждал Шеннон. Но не дождался. Часа через два самолет вдруг резко пошел налево. Но я же знал, что в Шеннон лететь прямо, никуда не сворачивая. Стюардессы забегали и через какое-то время нам сообщили, что самолет будет садиться в Гандере. Чего вдруг?

Посадка была как в фильме-катастрофе. На полосе нас ждали пожарные, машины Скорой помощи, полицейские с мигалками. Мы просвистели мимо них с песнями и остановились в конце полосы. Нам разрешили выйти. В Мехико было плюс тридцать, поэтому рубашка с коротким рукавом была уместной. На трапе самолета я понял, что при температуре около нуля и снеге с дождем в такой одежде как-то неуютно. Но багаж нам не выдали. Добежали до здания аэропорта, получили по баночке Колы, холодной, ессно. И стали обсуждать ситуацию. Кто-то уже пустил слух, что пилот, выходя из самолета, хлопнул дверью и сказал, что больше в него не сядет. Я начал в уме считать, сколько недель придется просидеть в Гандере, если нас будут сажать на свободные места в возвращающихся из Нью-Йорка самолетах. Для точного расчета мне нужно было знать расписание и процент загрузки. А в это время у меня дома сидел лучший друг, который должен был встречать меня в Шарике на своей машине. И я об этом знал – заранее договорились.

Хожу, погруженный в вычисления и обдумывание правил, на основании которых нас будут вывозить – сначала дети или командировочные? Вдруг слышу пламенный рассказ с запоминающимся текстом – еще бы двадцать минут и самолет бы поглотила вода Атлантики, ну и прочие ужасы. Присмотрелся, какой-то мужик стоит и звонит по телефону, скорее всего в Москву, мы же туда летели. Нет, не по мобильному, по телефону-автомату.

Вот, думаю, нехороший человек – и валюта есть, и тратит ее непонятно на что. Подошел к нему и спросил – Вы в Москву звоните? Он ответил – да. Попросите, чтобы позвонили по моему номеру и сказали, что у нас задержка с рейсом, прилетим неизвестно когда.

Этот был какой-то посольский работник, который летел из Венесуэлы и звонил своему сыну. Его сын звонит моей жене и говорит, что ее муж сел в Канаде. Что значит сел? Остался? Каким боком Канада? Звонят в Аэрофлот. Нет, отвечают там, самолет прибудет по расписанию. На пятый раз Аэрофлот сознался.

Тем временем, нас повезли в гостиницу. Разместились, спустились в ресторан на обед. Как принято у северных народов, на столе был стакан с водой, в которой плавал кусочек льда, и шматок мяса с гарниром.

Немного отдохнули и пошли гулять.И опять я порадовался, что в гостиницах принято выдавать по полотенцу на каждую часть тела. Потому что я эти части тела аккуратно обмотал полотенцами, так и пошел.

Гулять там особенно негде. А рыбу ловить мы и не собирались. Что поразило – так это наваленные покрышки на бензозаправках. Я прекрасно помнил, как гонялся за колесами в Москве пару месяцев до этого. А тут – бери – не хочу. Попались ее пара ржавых Жигулей.

Нам крупно повезло. Мы, конечно, не верили, что из-за нас погонят пустой самолет. Но, на наше счастье, Горбачев прилетел в Америку с кучей журналистов на отдельном самолете. Вот его и послали нас забрать. В понедельник мы сели в Шарике, полюбовавшись по дороге фьордами Норвегии.

Осталась сущая ерунда – отчитаться о поездке и сдать валюту. Так как расчет велся по фактическим дням, точнее даже по датам на штампах в паспортах, то у нас получился лишний день за кордоном. Целых 25 долларов суточных. Всего у меня в кармане, после сдачи всех квитанций и чеков, поселилось 120 долларов, которые нам очень пригодились летом, когда мы рванули в Чехословакию на собственном авто.