В авиационном НИИ, где я отработал 27 лет после окончания МАИ, основным моим делом была лазерная анемометрия. Говоря проще, занимался измерением скорости газовых потоков с помощью лазерных измерительных систем, основанных на использовании эффекта Доплера. Сначала я был один, потом появились еще люди, образовалась целая команда. Работали мы в лаборатории компрессоров, поэтому опыты мы, в основном, ставили над компрессорами и их элементами. Дело было непростое, по разным причинам. И дорогое. Команд, которые занимались именно измерениями в авиационных компрессорах, было очень мало, фактически одна команда на страну. Мы думали, что ближайшая к нам команда, чисто географически, была в ФРГ. Еще одна в Англии, еще в США. Мы про них знали, они про нас – нет. Оказалось, что была еще одна команда, про которую мы не знали – в Праге. Узнали об этом очень просто – меня вызвали к начальству и сказали, что приезжает спец из Праги, хочет получить ответы на свои вопросы. И список вопросов на стол положили. Посмотрел я на них. Наша тема, можем поделиться опытом и что-то посоветовать.
Поехал в Авиазагранпоставку, в Кунцево. Встречу организовали там, скорее всего, не хотели пускать иностранца на территорию института. Вхожу в большую комнату для переговоров, сажусь за стол, напротив сидит незнакомый парень, тут же и представитель Авиазагранпоставки, наблюдатель. Нас представили друг другу, начали разговор – Ладислав прилично говорил по-русски и отлично по-английски – через пять минут вижу, что его отпустило – он боялся, что прилетел зря и на встречу пришлют начальника, который не в теме. Я же был не просто в теме. Я был в той теме, куда он попал бы через годик – мы раньше начали этим заниматься. Расстались, практически, друзьями. Сами посудите, ходишь несколько лет на работу, а поговорить или посоветоваться не с кем – вокруг немые.
А вот и сам Ладя с командой (он стоит) – зафиксировали достижение – измерили скорость за ступенью компрессора. В 84-м году мы уже внутрь вращающегося колеса компрессора полезли.
В любом деле должно быть три благоприятных знака. Первый – случился. Появился знакомый в Праге. Второй – командировка в США, после которой я стал обладателем солидной суммы в 120 долларов США. Третий – чужой успешный опыт. В 89 году секретарь парткома нашего НИИ сколотил команду из трех экипажей и съездил в Прагу автотуристом. Наш НИИ тогда подписал какое-то соглашение о сотрудничестве с Пражским авиационным НИИ и им удалось договориться и о приглашении, и о комнатах в общаге.
Идея прокатиться в Прагу увлекла еще двух моих приятелей из нашего НИИ и я начал действовать. Написал Ладе в Прагу письмо. Или напечатал? Но точно не по электропочте связывались. Не было ее тогда в нашем личном распоряжении. Получил два приглашения от Лади, начал искать возможность попасть в ту же общагу, процесс, как говорится, пошел.
Но на пути реализации любой идеи должны появляться трудности, которые нужно преодолевать. И они возникли в полном объеме. В тот год ввели запрет на обмен рублей на кроны. Из-за этого один экипаж отказался ехать, а второй вспомнил, что ребенку поступать в институт. И тоже отказался.
И мы остались одни – я, жена и дочь-школьница. В этом был плюс – Ладя, когда узнал об этом, предложил пожить у них. И проблема с жильем решилась.
А мы начали готовиться к путешествию. Для начала я закупил кучу запчастей – бензонасос, лампочки. Что-то из электроники и так было продублировано – мой ВАЗ-21083, купленный в 1988 году, был с микрокомпьютерной электронной системой зажигания. Их выпустили тысячи полторы и перестали. Когда я внезапно останавливался, то просто менял электронные блоки. В сервис ехать смысла не было – не починили бы. Они таких машин не видели, ибо их гнали на экспорт. В общем, все, что пришло в голову и что было в продаже, было зарезервировано.
Далее, палатка, керосинка, посуда, спальники, еда, и предметы на продажу. Мы понимали, что 120 долларов – это, конечно, сумма, но ее могло и не хватить. Поэтому с нами поехали две китайские авторучки с золотым пером, электробритва “Харьков” и водка. На продажу в Польше. Ну и подарки Ладе, супруге и их дочке, ровеснице нашей. Нашей дочери, ессно.
На основании приглашения получили визы, оформили медстраховку и в один из вторников лета 90 года стартовали.
Первая остановка была в Смоленске. Нам удалось остановиться в гостинице. Спокойно переночевали и поехали в Брест. Было желание добраться туда к вечеру – ехать почти семьсот километров. Проскочили Минск, долго ехали по пустынным полям Белоруссии, наконец подъехали к городу. Решили повторить успешный опыт Смоленска и заночевать в гостинице. Вдруг есть места. Остановились у отеля в городе, отправил супругу на переговоры, так как устал и решил просто откинуться на сиденье. Покемарить не успел. Супруга вернулась и сказала – места есть, но посоветовали ехать на границу – там очередь пять километров.
И мы поехали. Встали в самый конец, заглушили мотор и начали узнавать обстановку. Ничего радостного не было. В накопитель берут несколько десятков машин. Там их проверяют часа два. Потом пропускают. Это означает, что отъехать из очереди нельзя и каждые два часа нужно перемещаться метров на 200. Мотор заводить смысла особого не было, просто толкал машину вперед.
Стали обживаться и налаживать быт, так как по нашим расчетам стоять нужно было больше суток. Наша красная восьмерка с стоит с завешенным задним стеклом. Жена рядом с машиной, дочь внутри. На крыше две канистры по 20 литров с бензином.
Днем супруга съездила в Брест за едой, на автобусе, так как машину из очереди трогать было нельзя. По радио передавали, что на соседнем пограничном пункте какую-то машину вообще в кювет столкнули, когда она попробовала влезть без очереди. Народ после суток ожидания на солнце постепенно накалялся.
Места возле Бреста равнинные. Редкие кустики торчат по разные стороны от дороги. С трудом можно было разглядеть одинокие фигуры, которые старались отойти как можно дальше от дороги. По нужде.
Машины были, в основном, местные. Моя, с московскими номерами, удивляла всех. Через 36 часов мы, наконец-то, попали в накопитель. Служивый подошел к нам, попросил открыть багажник, увидел, что он набит битком, не стал придираться к автозапчастям, даже и искать не стал ничего, лениво отдал документы и отправил меня на оформление документов.
Документы проверили, потом что-то пытались еще найти среди моих бумаг и спросили – а где гринкард?
– А что это? – поинтересовался я.
– Страховка на авто. Облом. Страховки не было.
– Можем сделать страховку, но только на Польшу.
– Хорошо – сказал я – Делайте. Хоть какая-то будет.
Нашел эту страховку.
Нас пропустили. Как только мы начали переезжать Буг, то тут же нарисовались первые поляки, которые стали договариваться по поводу водки. Но нам было не до этого, хотелось где-нибудь поспать.
Мы проехали минут тридцать, свернули в поле, остановились на проселочной дороге и я попробовал поспать на чужбине. Получилось плохо. Развернулись, выехали на асфальт и поехали в Варшаву. Далее